Когда фонарики, как спички,
шипят и гаснут под дождем,
Когда во сне мальчишка славный
увидит лунного коня,
Когда без стука и отмычки
приходит все, чего мы ждем, -
Тогда, покачиваясь плавно,
он наплывает на меня!..
Ах, сколько прелести и блеска
в старинном вежестве его, -
В нем что-то есть от фейерверка
и от черкесского седла!..
А это, может быть, в отместку,
а ты не веришь в волшебство,
А это, может быть, проверка,
и чья-то мерка мне мала?!.
Шофер поет, кондуктор плачет,
встревожен милиционер, -
В одно окно пахнуло раем -
кромешный ад в другом окне!
Примерно, что все это значит? -
А это значит, например,
Что часто мы себя играем
и не сгораем на огне!..
Вот и все. И ничего не надо.
Ни о чем не спрашивай меня.
У Смоленской или у Арбата
Я сойду, билетик оброня...*
28 января 1969 года
*вариант последней строфы:
Студенты-гуманитарии 60-х годов прошлого века должны помнить этот троллейбусный маршрут. Если мне не не изменяет память, он пролегал из центра (с Моховой, где тогда располагались все гуманитарные факультеты МГУ) через весь город на Воробьевы (тогда Ленинские) горы к общежитской высотке. Песня как раз и написана по случаю отмены этого маршрута. И только в ней он еще движется, покачиваясь, через вечернюю синеву исчезающей Москвы, через утраченное время. Так Володя «опел»(как освещают и освящают) знаменательные места нашей юности.
-----
Вот меня и поправили:
"Нет! 34 троллейбус ходил от Киевского вокзала, по Мосфильмовской, через дорожный мост налево к углу (кинотеатр "Литва", ресторан "Университетский", венгерский магазин "Балатон": их не было тогда и нет уже сегодня), вверх до ст.м. "Университет", и заворачивал направо на проспект Вернадского, к ст.м. "Юго-Западная". В центр он не шел никогда. Там ходили: автобус 111 и троллейбус 4. Про 34 троллейбус вот еще что: все с утра давились в гору к "Университету", я же всегда ездил в пустом вагоне наоборот, в сторону Киевского вокзала, по всей Мосфильмовской, по Бережковсеой набережной, с видом на Новодевичий справа через реку, затем вывернуть налево на площадь, и далее на метро (павильон давно снесен) до центра. Это когда время есть. А когда нет, надобно было ехать на 130 автобусе до станции "Филевский Парк", где я садился на пустой поезд и уже оттуда мчался по открытой линии: тополиный пух, вороньи гнезда, ласки с мышками в зубах*, березовые аллеи, рябиновые грозди, обдуванчики в траве (все давно срублено), затем через "Киевскую", прыжок по воздушному мосту с видом на реку, Киевский вокзал и университет, до ст. "Калининская", ныне "Александровский Сад", что по времени выходило то же самое, но с комфортом, без тесноты и без обиды. Я и сейчас там живу. Правда, езжу редко..."
Борис Храмов
* Ласки живут в кабельных коробах под открытыми платформами метро, ловят крыс и мышей; похожи на белку, только белки - грызуны, а ласки - хищники, родня куницам, выдрам, соболям и горностаям.