Вот какая наша незадача:
Уходя в полуночную тьму,
Спотыкаясь, падая и плача,
Мы свое лицо в ладони прячем,
А руки не дарим никому.
У тебя за пазухою ножик?
Птица тоже хищный клюв несет,
Только поминать ее негоже:
У нее на клюв одна надежа, -
В наших стаях все наоборот.
Пешему не заступлю дорогу,
Конного не выбью из седла...
Ну и хорошо. И слава Богу!
Отчего ж дорога не светла?!
Отчего проезжий и прохожий
Забирают в сторону скорей?
Что это у них мороз по коже? -
У меня под кожей суховей.
Полюби глаза мои и руки,
Руки, что неведомы ножу:
Знаю я ремесла и науки,
Мудростью змею превосхожу.
Кабы мы с тобой не разминулись,
Я б сказал, указывая ввысь:
"Видишь, как деревья поднялись! -
Корни их в земле перехлестнулись,
Ветви в небесах переплелись..."
Не мертвы, но и не живы оба.
Не сойдемся. Слезы не утрем.
А потом придумаем, что злоба
Мера человеку. И умрем.
И пойдем дорогой полуночной,
Упираясь взорами во тьму...
А потом осенний дождь с обочин
Смоет прах, не нужный никому.
19 марта 1969
ПРИТЧА
Вот какая наша незадача:
Уходя в полуночную тьму,
Спотыкаясь, падая и плача,
Мы свое лицо в ладони прячем,
А руки не дарим никому.
У тебя за пазухою ножик?
Птица тоже острый клюв несет.
Только вспоминать ее негоже -
У нее на клюв одна надежа,
А у нас-то все наоборот!
Пешему не заступлю дорогу,
Конного не выбью из седла.
Вот и хорошо. И слава богу.
Отчего ж дорога не светла?
Отчего проезжий и прохожий
Забирают в сторону скорей?
Почему у них мороз по коже?
У меня под кожей суховей.
Полюби глаза мои и руки -
Руки, что неведомы ножу.
Знаю я ремесла и науки,
Мудростью змею превосхожу.
Кабы мы с тобой не разминулись,
Я б сказал, указывая ввысь:
"Видишь, как деревья поднялись?
Корни их в земле перехлестнулись,
Ветви в небесах переплелись!"
Не мертвы, но и не живы оба.
Горьких слез друг другу не утрем.
Да еще придумаем, что злоба
Мера человеку. И умрем.
И пойдем дорогой полуночной,
Упираясь взорами во тьму.
А потом осенний дождь с обочин
Смоет прах, не нужный никому...
1969
Второй вариант с незначительными разночтениями включен в РМ.