Вдали от океанов и морей,
На средиземной родине моей,
У тихой речки, в старенькой палатке,
Сказать по правде, верится трудней
В возможность мировой последней схватки.
Такая благодать! Такой простор!
Над полем синь бездонную простер -
Кто ни скажи, а думаешь о чуде.
Случись сейчас непримиримый спор,
И что же - больше этого не будет?
А будет - что? Не верится... И вдруг
Примешивается какой-то новый звук
К свободному дыханию равнины:
Вон! небо режет на две половины
Огромный самолет. Идет на юг.
И все, душа, ты стелешься травой!
Один ушел за лес - над головой
Уже другой навис... четвертый, пятый...
Пятнадцатый... И день померк живой.
И в шоке дольний мир полураспятый!
По кругу ходят... Видеть бы солдат,
Которые во чреве там сидят,
Десантники - красивые ребята.
Наверно, с высоты на нас глядят -
Иль это не положено солдату?
Невольно взгляд на сына перейдет:
Как вымахал! Четырнадцатый год.
Из-под руки следит - не улыбнется.
Когда-то до него дойдет черед!
Однако, если все-таки начнется...
М-да... А вокруг - такая красота!
С цыплячьих лет знакомые места -
Поля и рощи, омуты и броды,
И вечная вот эта высота,
Что смотрится в испуганные воды!
Неужто даже в этом смысла нет?
И в некий час такой же самый свет
Осветит яму с рваными краями?
Но в сердце отчего звенит ответ,
Что как-то по-другому будет с нами?
И в нем сейчас такая высь и даль,
Что нам туда сама и смерть едва ль -
Едва ль и смерть дорогу загородит!
Вот только этих мест безумно жаль!..
А самолеты - что ж, они уходят.
Вот и последний. Ну, прости. Прощай!..
Давай, жена, ушицей угощай!
Да в рюкзаке там... чтоб не угрожали.
Ах, тридцать семь - живи не умирай!..
Спокойно дышит земноводный край,
И знойный воздух мельтешит стрижами.
1986
Опубликовано в РМ. Название опущено.